По его словам, еще два года назад в Северодонецке работала телефонная служба психологической помощи, которая финансировалась из городского бюджета. Но эту статью расходов урезали. Сейчас бесплатно и анонимно получить помощь специалиста северодончане не могут.
В социальных сетях и на интернет-форумах Северодонецка народная молва выдвигает самые невероятные версии суицидальной волны — от секты до аномального космического влияния. Местный житель, 29-летний программист Андрей Новоселов далек от сакрального трактования того, что происходит в его городе.
«Я и мои друзья, коллеги не верят в существование каких-то сект. Это было бы слишком просто. Все гораздо глубже, — считает Андрей. — В городе депрессивная обстановка уже давно, молодежи работать негде. Идти на «Азот» (химпредприятие ЧАО «Северодонецкое объяединение Азот» — УНИАН) не все хотят, да и вакансии там не всегда бывают. Люди вынуждены работать, где попало. Отсюда финансовая неустроенность в жизни, нереализованность в профессии, невозможность создать нормальную семью, купить квартиру и так далее. И это не только в Северодонецке так».
Ни одну из версий о нетипичном происхождении северодонецких суицидов милицейская проверка не подтвердила.
«В конце прошлого года милиция проверила все случаи суицида, которые произошли в ноябре. Совершенно точно можно сказать, что они не связаны между собой, это не секта, не какая-либо другая организованная акция», — утверждает пресс-секретарь областного управления МВД Татьяна Погукай.
При этом она отметила, что повторную проверку в связи с возобновлением случаев суицида милиция проводить не будет.
«Этой проблемой должны заниматься квалифицированные психологи, а если нужно, то и психиатры. Криминала в самоубийствах нет никакого. Медицина должна разобраться в том, что происходит, почему в определенном периоде в данном городе происходят один за одним такие случаи среди молодежи. Кстати, подобная ситуация не только в Северодонецке. Почему-то именно этот город попал под объектив журналистов. Похожая ситуация и в других городах Луганской области, например в Попасном, в Кременном, Лисичанске. В неделю 2-3 случая суицида по области есть стабильно», — сказала Погукай.
В Лисичанске действительно ситуация похожа на северодонецкую, по данным городского отдела МВД, с начала года там зафиксировано 6 случаев суицида, столько же, как в Северодонецке. Все самоубийства здесь произошли через повешение. Из шести актов суицида два совершили молодые парни, четыре — пожилые люди.
Ситуацию могла бы прояснить статистика количества суицидов по городам области, за последний квартал прошлого года или за год в целом, однако ни у одной из служб ее получить не удалось.
Руководитель пресс-службы милиции Татьяна Погукай предоставить такую статистику отказалась, ссылаясь на то, что милиция ее не ведет.
«Поскольку криминала нет, то статистику самоубийств мы не ведем. Такая статистика должна быть в МЧС», — сказала она.
В свою очередь начальник центра пропаганды областного управления МЧС Олег Дрозденко уверял, что статистика самоубийств должна быть у милиции.
«Мы такую статистику не ведем хотя бы потому, что на суициды наши специалисты не выезжают. Те, кто расследует такие случаи и должны иметь статистику. Этим занимается милиция», — сказал Дрозденко.
Кандидат медицинских наук в области физиологии стресса, практикующий психоаналитик Анатолий Зеленько уверен, что статистика причин не выявит. Он считает, что данную волну самоубийств в Северодонецке (а возможно и в других городах области) спровоцировал принцип копирования поведения.
1 2 3 4 | |