2014-2015 годы подарили нам замечательный исторический парадокс. Чем ближе семидесятилетие победы над Гитлером, и чем фанатичнее победный культ в соседней России, тем охотнее ее сравнивают с нацистской Германией, а президента Путина – с бесноватым фюрером.

Параллели действительно налицо – во всяком случае, во внешней политике. Тут вам и аншлюс Австрии, и аннексия Судет, и демонстративные референдумы, и пропагандистское кино о возвращении исконных немецких земель домой. Да и строки из Ремарка, посвященные нацистской прессе, выглядят вполне современно: «Передовые газеты были ужасны – лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Выходило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германией».

Разве этого недостаточно, чтобы произвести Владимира Владимировича в Гитлеры наших дней? Но исторические аналогии – штука обманчивая, хоть и заманчивая. И прежде, чем ставить путинскую Россию на одну доску с Третьим Рейхом, стоит учесть одно немаловажное обстоятельство.

В 1930-х и 1940-х Адольф Гитлер был главным, но далеко не единственным завоевателем-реваншистом. Версальско-Вашингтонская система не устраивала многих, и у каждого имелся свой собственный «Крымнаш».

Скажем, фашистская Италия считала «нашим» весь Средиземноморский бассейн (именно так – «mare nostrum»), захватывала Абиссинию, аннексировала Албанию и вторгалась в Грецию.

Милитаристская Япония еще до прихода Гитлера к власти посылала вежливых людей в Манчжурию и обстреливала Шанхай, а позднее вообще пустилась во все тяжкие. СССР делил с нацистами Польшу, терроризировал Финляндию, аннексировал Прибалтику, присоединял Бессарабию и Буковину. Гитлеровские сателлиты довольствовались крохами с барского стола: Румыния оккупировала земли между Днестром и Бугом, Венгрия – Закарпатье и Воеводину, Болгария – северную Грецию и Македонию.

Даже несчастные поляки, ставшие жертвой агрессоров, незадолго до этого поучаствовали в разделе Чехословакии и отхватили Тешинскую область. Захват чужой территории не считался чем-то вопиющим – каждый искренне верил, что лишь восстанавливает историческую справедливость.

Иными словами, Адольф Алоизович был типичным продуктом своей эпохи – самым свирепым из множества больших и малых хищников, самым буйным пациентом в мировой палате №6.

Напротив, Владимир Владимирович – единственный в своем роде. Он пребывает в гордом одиночестве.

Никто не поддержал его украинскую авантюру, никто не собирается признавать аннексию Крыма. От внешней политики РФ благоразумно дистанцировались даже Лукашенко с Назарбаевым.

Предполагаемые «союзники», которых российская дипломатия ищет по всему свету, в лучшем случае держат нейтралитет. Ибо сегодня ни один серьезный игрок, кроме Москвы, не заинтересован в разрушении сложившегося миропорядка.

Если уж сравнивать Путина с Гитлером, то перед нами фюрер, пролежавший 70 лет в анабиозе и после пробуждения обнаруживший, что с миром творится что-то не то.

Работать решительно не с кем! Поблизости не видно ни старины Бенито, ни Сталина с Молотовым, ни воинственных японцев, ни даже какого-нибудь захудалого Антонеску, мечтающего о Великой Румынии.

Более того, пока не удалось найти настоящих чемберленов и даладье, которые бы официально признали, что Суде… ой, Крым – наш. Никто не понимает, как здорово перекраивать политическую карту Европы и присоединять чужие земли. Заурядная аннексия вызывает у иностранных лидеров абсолютно неадекватную реакцию.

Что, черт возьми, случилось с мировой политикой?!

А случилось следующее. За 70 лет, прошедших с момента окончания Второй мировой войны, человечество шагнуло далеко вперед. Оно училось на собственных ошибках и эволюционировало. Оно становилось мудрее и гуманнее.

Цивилизованные люди убедились, что аннексировать чужую территорию – опасно и вредно. Плевать на международное право – бесперспективно. Присоединяться к агрессору в надежде поживиться его добычей – глупо. Ценить грубую силу, а не предсказуемость и договороспособность – нерационально.

Мир учился и менялся, а Россия – увы, нет. Она так и застряла в сороковых годах прошлого столетия, в эпохе дяди Адольфа и воевавших дедов. Семьдесят лет прошли для российского общества впустую: в отличие от остальных участников войны, наш сосед извлек из мясорубки 1939-1945 совсем не те уроки. Самый безумный отрезок XX века стал считаться прекраснейшим, достойнейшим, благороднейшим временем.

Полурелигиозный культ Великой Победы построен отнюдь не на скорби, а на упоении былой славой. Отсюда – бряцание ржавым оружием, готовность игнорировать современную реальность и назло мировому сообществу жить по законам 1940-х.

Сегодняшняя Россия опасна не танками и «Градами», а своим самобытным архаизмом, своим стремлением опрокинуть окружающий мир в прошлое. Она напоминает неандертальца с дубиной, ворвавшегося в современный мегаполис и атакующего беззаботных хипстеров.

Но что делать бедняге-хипстеру, столкнувшемуся с нежданной угрозой? Как победить пришельца из тьмы веков? Можно издеваться над его отсталостью и кичиться собственной продвинутостью, но в борьбе с неандертальцем айфоны и айпады не помогут. Чтобы дать отпор непрошеному гостю, придется отложить хрупкие девайсы в сторону.

Придется отбросить цивилизационный лоск, взять в руки что-нибудь тяжелое и сразиться с агрессивным громилой. Причем в разгар драки будет казаться, что между борющимися нет никакой разницы. Но разница есть: в случае победы современный человек сможет вернуться к любимым айфонам и айпадам. А если победит неандерталец, кругом не будет ничего, кроме милого его сердцу каменного века.

Нечто подобное происходит и в украинском обществе. Как ни печально, дорогие россияне уже заставили Украину играть по своим правилам.

Вместе с Россией мы погрузились в далекое прошлое.

Они обзывают нас «фашистами» – мы сравниваем их президента с Гитлером.

Они размахивают георгиевскими ленточками – мы считаем российско-украинский конфликт Отечественной войной.

Они изымают из продажи солдатиков в немецкой форме – мы запрещаем коммунистическую символику.

При этом Украина фактически живет в советской парадигме 1940-х годов: «Все для фронта, все для победы!», «Не отдадим врагу ни пяди родной земли!», «Наше дело правое, мы победим!»

Но если кремлевский натиск удастся отбить, у нас есть шансы все-таки вернуться в XXI век. А если восторжествует северный сосед, то возвращения уже не будет.

Потому что России действительно нравится обитать в прошлом. Потому что в сороковых было круто.

Потому что деды воевали, и за 70 лет их гордые потомки так и не научились ничему другому.