Как бы ни работали консультанты по налогам, итог очевиден — все равно к нам. Спасибо, налоговая милиция, пока вы «здобули і задокументували», мы при деле.

Наверное, уже все получили звонки на предмет «а поговорить»: вы подпишетесь на налоговый компромисс, иначе мы вас будем кошмарить. Но этим уже никого не напугаешь.

Каждый бухгалтер и каждый директор получал хоть раз в жизни повестку. А если не получал — возникают сомнения в его квалификации. Бухгалтер, который никогда не находился под следствием, вообще профессионально непригоден. Это суровые реалии нашей страны. У спортсменов есть квалификационные нормативы, у бухгалтера — тоже. Под статьей походил — все, красавчик, можно писать в резюме: «профминимум сдал». Хотя, на самом деле, это печально.

КПД у налоговой милиции нулевой, потому что у них вместо мозга бицепс и автомат. Самые умные моментально становятся объектом внимания подразделений внутренней безопасности, прокуратуры и садятся за коррупцию. Занимаясь с 1996 года защитой по налоговым делам, я убедился, что толку с них — ноль. Недавно накрыли «конверт», радостно рапортуют: группа 400 человек следователей закрыла «конверт», который работал от Ровно до Луганска. 820 томов материалов, следствие идет год, 9 человек под стражей. Сколько возвращено в госбюджет? 1,2 млн грн. Теперь представьте, сколько заплатили 400 следователям за год. Но иметь этих товарищей выгодно — это инструмент принуждения, возможность надуть щеки и побряцать оружием.

Просто решите для себя, что вы с ними не договариваетесь, там не о чем говорить — весовые категории разные. Ко мне когда вечером хулиганы цепляются обкуренные, говорят «дай денег», я говорю: «ребят, я вам не дам денег, я с вами даже драться не буду, я на вас просто сяду». Они смотрят, верят, извиняются и уходят. То же самое и здесь, нужно объяснять: либо вы отваливаете сами, либо мы вас уничтожим.

Их нужно уничтожать. Не физически (это запрещено), а процессуально. Для этого нужно перехватывать то, что делают они, как только следователи зарегистрировали провадження в ЕРДР. Обычно оно какое-то левое, с ошибками: «при посадці у патрульну машіну упирався руками і ногами, фатал руками за форменну одежу», я такое регулярно наблюдаю.

Когда вы приняли решение защищаться, пишите заявление на следователя, что он превысил полномочия (как правило, он превысил, потому что бежал впереди паровоза), состав преступления — статья 364 Уголовного кодекса («Зловживання владою або службовим положенням»), 365 («Перевищення влади або службових повноважень»). Халатность — это вообще резиновая статья. Вносите заявление в ЕРДР, если сразу не внесли — обяжите внести через суд, это занимает немного больше времени. Если заявление зарегистрировано в ЕРДР — все, флешрояль, они попали. Потому что вы теперь заявитель, а значит — потерпевший. Вы на стороне обвинения.

Если заявление вносит опер, начинается вот это все: «с какого момента вы работаете, что входит в ваши функциональные обязанности, а это подпись ваша, а эта — не ваша, кто принимал решение, откуда взялась эта машина». То же самое делаете теперь вы, только наоборот. Вы имеете право спокойно выносить следователю мозг. Прежде всего, вы сразу заявляете отвод следователя, и этот отвод удовлетворит любой суд, потому что дело на него зарегистрировано в реестре.

С учетом их нагрузки, налоговики работают не мозгом а оборотом. Из ста дел 50 — чистый фонарь, еще тридцать — ну может быть, а оставшиеся 20 — можно что-то порешать. Если один-два попадаются с деньгами — все, жизнь удалась. Отсюда джипы, нахальные морды, барсетки и все остальное. Поэтому не стесняйтесь перехватывать инициативу в уголовных делах.

Поэтому есть ряд важных выводов.

Первое: только тот бизнес чего-то стоит, который умеет себя защищать. Это не я сказал, а Черчилль, и не о бизнесе а о государстве. Если налоговая наехала и ударила по правой щеке, ударьте по левой и добавьте с ноги.

Не бойтесь противостоять налоговой, они интеллектуально вас не переиграют. Это только кажется, что страшно. Страшно, когда тебя мелом обвели. За СИЗО не переживайте, в конце концов это тоже дом, там тоже живут люди.

Как только вы ощетинитесь, уголовное дело обречено на провал. Потом вы привыкните к состоянию подследственного или свидетеля. Более того, если вокруг компании не возбуждено на данный момент ни одно дело — это стоит сделать. Это катализатор, который заставляет разобраться в инструкциях, функциональных обязанностях, договорной дисциплине, бухучете, делопроизводстве. Это своего рода внутренний аудит, это стимулирует к активной внутренней работе — главбух начинает ходить строевым шагом, меденжеры — вспоминать, что есть трудовая дисциплина, все бегают, удается даже айтишника взбодрить.

При этом налоговики думают, что вас кошмарят, но кошмарите вы. Как только становится понятно, чего они хотят, на допрос нужно приходить коллективом: главбух, финдир, адвокат и ящик с документами. И начинать давать пояснения. На втором листе пояснений следователь перестает понимать что происходит, а из ящика продолжают методично доставаться документы. У следователя — сроки, а у вас — процессуальные права. Потом пишется жалоба на бездействие и масса других увлекательных вещей.

Прокурор интеллектуально он налоговика не отличается. Поэтому суд — это ваш выход. Вставайте и все-все рассказывайте: о следователе, о прокуроре, о деле, об уровне их квалификации. Это не состязательность процесса, это избиение.

Только когда в Госфинмониторинге, Фининспекции, налоговой службе появятся люди как минимум с 10-летним стажем работы в бизнесе, они смогут что-то найти.

Второе: в любой форме, лучше в форме ассоциаций, бизнес обязан донести до руководства страны, что налоговую милицию нужно ликвидировать, а налоговое законодательство — сделать простым и понятным.

У нас хаотичная система налогового законодательства. Говорят, будто «законодатель пошел по пути кодификации». Да никуда законодатель не пошел. Появился Налоговый кодекс, но они сами его открывают — и с ума сходят: доходишь до 80 статьи, забываешь, о чем было в начале. Можно всю жизнь на это положить и умереть, так ничего и не узнав. Было бы все понятно — налоговая милиция была бы не нужна. В Южной Корее 30 тыс. налоговых инспекторов закрывают все проблемы 50-миллионной страны. Они трудяги, у них 4 вида НДС, но когда я спросил у замминистра финансов, есть ли у них tax police, он растерялся. У нас же постоянно что-то меняют. У меня Налоговый кодекс похож на ежика, потому что я туда каждый месяц вклеиваю принятые изменения.

Третье: есть способ бороться с нормативным произволом. Существует закон, которым почему-то никто не пользуется, «Про засади державної регуляторної політики в галузі господарської діяльності». Этот закон регулирует вопросы экономической целесообразности принятия того или иного регулирования. И любой плательщик, будь то физик, юрик или ФОП, может на это повлиять. Если вы считаете идиотизм идиотизмом — вы идете в административный суд и отменяете его. На данный момент существует 6 методик анализа эффективности регуляторных актов. Кроме того, скоро Президент подпишет закон о так называемой «гильотине дерегуляции», который отменит массу документов, которые не нужны.

Возьмите этот закон: он работает уже порядка 10 лет, но его по стране знают человек сто. Объединяйтесь в ассоциации и отменяйте лишнее регулирование, вы дышать сможете легче и мы будем уже не нужны.

Евгений Солодко, Глава адвокатской группы «Солодко и партнеры»