На землю Азербайджана пришла беда …Явилась она в обличии  самих же азербайджанцев, выселенных из Армении.

Зимой, точнее поздней осенью 1987 года из районов Армении в одну из ночей было выдворено большое количество азербайджанцев. Произошло это вскоре после того, как в Узбекистане  следственная комиссия  Генеральной прокуратуры СССР Гдляна-Иванова, вскрыла  большие приписки  и многомиллионные хищения  руководящим составом Узбекистана.

Сразу, после пресс-конференции, которая дали представители  этой группы, когда прозвучали слова о переезде  следователей  в республики Закавказья, после окончания работы в Узбекистане, среди верхушки  начались  непонятные «телодвижения». Лично я наблюдал неоднократные, неформальные встречи высокопоставленных лиц  Совета Министров Азербайджана  на Совминовских дачах в поселке Загульба, что под Баку. До этого, в течении 4-х лет, таких встреч было мало.

Более того, министры предпочитали не встречаться друг с другом ,находясь на отдыхе. Даже их дети, с которыми мне часто приходилось общаться на этих дачах, говорили, что родители терпеть друг друга не могут. А тут, зачастили посиделки за армудом (стаканом) чая в  беседках, переговоры возле сетки на  теннисных кортах. Но тогда я не придал значения этим милым собеседованиям, это потом, анализируя события, пришел к выводу, что нефтяным и хлопковым «королям» Азербайджана уж очень не по нраву был интерес Генеральной прокуратуры  к республике.

Зачастили гости из Армении. Вечерами  часто можно было услышать азербайджанские мелодии и наигрыши армянских песен, машины со «жрицами  любви» курсировали чуть ли не до утра. Военнослужащие нашего узла связи и охраны дачи Главнокомандующего, поначалу, обсуждали  увиденное ночью, потом  им это надоело.

К осени, началось…

Стала появляться информация  о том, что на армянских территориях притесняют азербайджанцев. Потом, произошло неконтролируемое властями  (а так ли это?), такое выселение. Людей, полураздетых, поднятых с постелей, в комнатных тапочках, подвозили транспортом  к горным перевалам  и выталкивали  на улицу, в мороз.

В горах то уже выпал первый снег. Несколько  сот человек (если не тысяч) погибло на перевалах. В основном, старики, дети и женщины. Всего было выселено около двухсот тысяч человек, если не больше.

Вся эта масса ринулась к Бак искать защиты и поддержки республиканских властей. По городу ходили толпы плохо одетых, злых  и голодных  переселенцев. Но с приближением осени,  эту «взрывоопасную» массу из  Баку убрали, расселили по городам республики. Ни работы ,ни жилья  этим людям не обеспечили. Большая часть переселенцев оказалась в городе химиков Сумгаите .

Меня же зимой 1988 года здорово потрепал радикулит. Перетаскивание  тяжелой аппаратуры  при проведении монтажных работах на объекте дало о себе знать мучительными болями в пояснице. Я попал в госпиталь на лечение. Начальник отделения, он же лечащий врач, сразу же, для разгрузки позвоночника, приписал мне костыли. Праздновать 70-летие Вооруженных Сил СССР мне пришлось в госпитальной  палате. Приехал командир части, проведать меня и вручить  юбилейную медаль.

После его посещения  я обратился с просьбой к начальнику отделения  отлучиться из госпиталя домой, где не был более десяти дней. Разрешение было получено, со строгим наказом беречь спину и утром 26 февраля быть в отделении.

Рано утром, 26го  я на такси прибыл в свое отделение. Поразило большое количество машин  с номерами частей Внутренних Войск у госпиталя и его  территории.

Поднявшись  в отделение травматологии и нейрохирургии, я увидел, что вдоль стен отделения стоят койки  с перевязанными  и загипсованными военнослужащими. За ночь поступило больше 150 раненых. Оказалось, что в Сумгаите начались беспорядки, началась  резня армянского населения. Не жалели ни детей, ни стариков. Военнослужащим полка Внутренних Войск  было приказано предотвратить эту бойню. На вооружение  этим солдатам выдали только  резиновые дубинки. При попытках навести порядок, солдат забрасывали камнями, чугунными секциями  от отопления, бетонными  конструкциями. Защитные шлемы разлетались вдребезги вместе с головами солдат.

Буквально через пару часов, приехала машина командира части, привезли приказ – мне немедленно прибыть на узел  связи. Получаю форму в гардеробной госпиталя, сажусь в машину.

По прибытию выясняется: из специалистов, которые умеют обслуживать комплекс,  смонтированный на базе «санитарной машины», я один…Остальные, кто в отпуске очередном, кто по семейным обстоятельствам.

Получаю документы для организации связи и ставлю машину в колонну из 2х БТРов  и УАЗа  Заместителя Начальника Штаба Главкомата – генерал-лейтенанта Краева В.М.     Около  17.00 выезжаем на шоссе, ведущее к Сумгаиту.  На развязке дорог вижу сгоревший автобус, от которого остался только каркас. Подъезжаем к Сумгаитскому  Горкому КПСС. На площадь –не проехать, всюду  люди, скандирующие на азербайджанском языке .Накал страстей на пределе. Охрана, сидящая на БТРах, нервно щелкает затворами, быть беде…

Но из УАЗа  выходит  Краев, в расстегнутом плаще, направляется в толпу. Мне, как представителю  и организатору связи, приходится идти вместе с генералом. Пистолет, лежащий в нагрудном кармане плаща, успокоения не дает. Понимаю, что если что и произойдет, он мне не помощник — сметут. Как в последствии сказал мне генерал Краев, в тот момент, его посетили точно такие же мысли.

Но сейчас  он смело шел в толпу, …и она расступилась, постепенно затихая. Дойдя до середины площади, генерал остановился и задал вопрос, что означает весь этот  бунт. Сказал он не громко, но казалось, вся площадь его услыхала.

После нескольких минут тишины, раздались возгласы, посыпались вопросы. В основном они касались жилья, работы, питания  и распределения компенсации за утраченное в Армении жилье (оказывается была и такая, но почему-то не дошедшая до пострадавших). Краев представился, что решением командования назначен комендантом города, организуется комендатура  и попросил с  пониманием отнестись  к такому повороту событий. В случае неисполнения его распоряжений и дальнейших беспорядков будет применяться оружие.

И люди услыхали его; сначала  единицы, а потом и группы начали расходиться  с площади. Осталось не более полусотни человек, которые мелкими группками, отчаянно жестикулируя, живо обсуждали новость.

Мы вошли в здание горкома. Двери некоторых кабинетов были вырваны с корнем, всюду грязь, окурки, зловонный запах конопли. Из руководства, обнаружили одного только инструктора горкома комсомола  и сторожа, которые прятались за грудой фанерных щитов. Никто из руководства городской организации «руководяще и направляющей» к митингующим не вышел. Более того, покинули город, спрятались у родственников  или в Баку или в сельских районах. Как нам стало известно, немного позже, такая же ситуация  сложилась и в Кировобаде (в последствии переименованному в город Гянджа). Там тоже, партийное руководство города, бросив свои  теплые кабинеты,  разбежалось по республике.

До полуночи, с помощью десятка  прибывших с нами солдат, мы расчистили  три кабинета от грязи и сломанной мебели. Я, воспользовавшись  знаниями инструктора, связался с начальником  цеха связи, восстановил телефонную связь с внешним миром. Засекреченная радиосвязь с Баку и Москвой  у нас была с момента выезда из Главкомата. О чем докладывал Краев руководству, я не слышал, но на  совещании  оперативного состава группы сказал, что  из Ростова выдвигается дивизия Внутренних Войск, привлекаются другие части  с территории Азербайджана. Доложил нам, что принял решение большую группу  войск в город не вводить, не  обострять обстановку. Офицерам предложил подготовить планы работы на завтрашний день, подготовиться к встрече с местными жителями. Мне же была поставлена задача — разобраться  с возможностями по связи с внешним миром здания городского комитета КПСС. Открытые связи: телефон  и телетайп, были восстановлены практически сразу, а  вот с восстановлением ВЧ связи из кабинета первого секретаря горкома вышли проблемы. Техник, обслуживающий коммутационное оборудование здания, оказался армянином  и исчез в неизвестном направлении. Нарушить запрет  на вскрытие этого оборудования я не имел прав, согласно действующих инструкций. Пришлось вызывать  Специалиста из Баку, который и прибыл только к вечеру, 28 февраля.

Мне же пришлось, рискуя аппаратурой, да и жизнью прорываться через завалы  и кордоны (нам почему то забыли изготовить пропуска ) в Баку, для установления новых ключей для аппаратуры. 40 километровая поездка растянулась почти на сутки, из-за заторов и блок –постов на дороге. Но все обошлось, и 2го марта я возвратился в Сумгаит.

Жизнь в городе налаживалась. Магазины работали в обычном режиме, за исключением –спиртного, которое не продавали ни в одном заведении. С наступлением темноты действовал комендантский час, движение без пропусков  по городу было ограничено. Первые дни, пункты сбора задержанных, организованные в школьных спортзалах и ДК (Химиков –если не ошибаюсь), до утра были забиты до отказа, в основном молодежью, лет до 20. С утра начинались разборки, многих отправляли по домам, некоторых в КПЗ при горотделе милиции, это тех, кого подозревали в мародерстве и убийствах. Случались попытки  свести счеты на почве межсемейных разногласий. Задержали, при такой постановке троих преступников, длительное время находящихся во Всесоюзном розыске.

Оперативной группе Главкомата, под руководством  генерала Краева (Караева — как переименовали его местные жители), приходилось  решать самые разные вопросы: от снабжения микрорайоном теплом, хлебом  и ремонтом канализации. Но все вопросы решались быстро и без проволочек, народ устал от бездействия и циничного взяткодавательства местных властей.

Только на 4й день в горком начали подтягиваться местные руководители. Начальник местной милиции, весь обмотанный шарфами  - «болел», появился на 7й день. Мерзко было видеть, как трясущимися руками он доставал из карманов какие то справки  и кучи пожелтевших (где только и насобирал) от времени таблеток.

Несколько раз еще с Краевым мне приходилось выходить к людям для решения разных вопросов, и каждый раз я поражался его спокойствию и умению говорить с народом. Я был свидетелем беседы со старейшинами от городских организаций, которые предложили генералу возглавить городскую власть.

Уже спустя некоторое время, на партийной конференции, в Москве, докладывая  с трибуны о событиях в Сумгаите и своих выводах партийному руководству  СССР, генерал-лейтенант Краев вступил в полемику  с Горбачевым и…за это поплатился.

Вскоре, после прибытия из Москвы, должно было состояться назначение Краева на должность начальника штаба Главного Командования Южного Направления, но  не произошло этого назначения. Политработники, вдруг вспомнили, что еще в бытность лейтенантской службы, Краев терял партбилет (который вскоре и нашелся в домашнем шкафу), имел за это выговор по партийной линии,…и теперь, более 20 лет спустя, этот выговор имеет принципиальное значение.

Вскоре и вообще было предложено уволиться в связи с достижением возраста. Так талантливого военного, опытного генерала  и руководителя, СИСТЕМА убрала из армии. Да, кстати сказать, и не его одного.

Впоследствии, в прессе и на телевидении, имя запасного генерала звучала неоднократно. То он стал успешным фермером – конезаводчиком, то, пойдя на выборы, был избран главой района у себя, на малой родине. Да это и не удивительно, таким руководителям народ верит. Как поверили в него и в Сумгаите .

В один из мартовских дней, прибыла группа следователей из Москвы и Баку ,быстренько провели  несколько следственных экспериментов , пофотографировали  обезображенные трупы в морге и, назначив виновных из числа задержанных, также быстренько уехали. Мне же пришлось принять участие еще в одном скорбном мероприятии – процессе выдачи тел погибших родственникам. Вывозили, в основном, на военных грузовиках, колонами, под охраной бойцов дивизии им.Дзержинского.

К моему удивлению, для прощания с погибшими пришло много азербайджанцев – соседей погибших. Люди ведь прожили по соседству годы, вместе строили этот город и завод, вместе растили  и учили детей. Многие были связаны брачными узами. Мне стало ясно, что никакой вражды на межнациональной почве быть не могло, не должно было быть. А то, что произошло, было выгодно определенным  коррумпированным кругам . Нужно было для того, чтобы отвлечь внимание от своих деяний – воровства, приписок и разбазаривания народного имущества .

8 марта я смог поздравить своих родных женщин дома, опергруппа, сформировав комендатуру из представителей Внутренних Войск, убыла в Главкомат. Но дежурство, телефонное «курирование» продолжалось до середины апреля.

С.Еременко